Экспериментальное музыковедение
Это можно было бы проверить с помощью эксперимента. Следовало бы взять несколько редакций оперы и исполнить их одним и тем же составом. Причём исполнители не должны быть раньше знакомы с этим произведением и разучивать партии должны по нотам без опознавательных знаков. Чтобы не знать, какая где редакция, и не иметь никаких предпочтений. Кроме того, все исполнители должны быть абсолютно в одинаковой физической форме; если во время одного из исполнений у одной из певиц окажутся «критические дни» — всё, весь эксперимент насмарку.
Более того, поскольку опера — это всё-таки музыкально-сценическое произведение, то для того, чтобы получить адекватные результаты, она должна быть не просто исполнена, а полноценно поставлена — одним и тем же режиссёром и в одних и тех же декорациях для всех сравниваемых редакций.
И. Репин. Портерет М. П. Мусоргского
Потом эти несколько идентичных спектаклей, различающихся только по одному параметру — выбранной редакции — следовало бы показать нескольким тысячам добровольцев, тоже ранее не знакомых с произведением.
Более того, пришлось бы разбить выборку добровольцев на группы, которые знакомились бы с редакциями в разной последовательности, ведь, согласитесь, один и тот же спектакль в первый и во второй раз может производить совершенно разное впечатление.
А впечатления слушателей надо было бы каким-то образом фиксировать. Либо с помощью датчиков, регистрирующих частоту пульса, частоту дыхания, кровяное давление и т. п., либо с помощью специально составленных вопросников, а лучше и так, и так.
Затем весь полученный массив данных надо было бы подвергнуть статистическому анализу, причём как для всей совокупности слушателей, так и для различных подвыборок, выделяемых по таким признакам, как пол, возраст, уровень образования и т. д.
А потом всё это следовало бы многократно повторить, причём каждый раз с новым составом исполнителей. А то вдруг дирижёру или режиссёру, участвовавшему в первой серии опытов, просто в силу каких-то особенностей темперамента редакция Шостаковича, скажем, удаётся лучше, чем редакция Римского-Корсакова.
Это, безусловно, было бы очень интересное — и истинно научное — исследование, достойное быть опубликованным в Nature или Science. Вот только, как вы, наверно, догадываетесь, технически такие опыты неосуществимы, и потому музыковедению всегда суждено оставаться чисто описательной наукой, наподобие средневековой ботаники. А нам остаётся лишь спекулировать и фантазировать.
Лично я думаю, что такой эксперимент обнаружил бы, что по впечатлению, производимому на публику, достоверно отличается от всех прочих только первая авторская редакция. Но доказательств у меня, разумеется, нет.
Антон Гопко, “Союз еже”
На эту тему:
Варфоломеевская полночь: Валерий Гергиев возвращает раритет в Мариинский театр
К 180-летию мировой премьеры: «Летучий голландец» Рихарда Вагнера в Мариинском театре
Казань отметит 150-летие Шаляпина: фестиваль, концерты, лекции и литературный спектакль
На Приморской сцене Мариинского театра состоится первая оперная премьера 2023 года
Мариинский театр запустил стажерскую программу для молодых оперных певцов
Аватар «Волшебной флейты»
